Непридуманные рассказы и рассказики. Рассказы. Миниатюры - Савелий Баргер

Непридуманные рассказы и рассказики

Рассказы. Миниатюры

Савелий Баргер

Иллюстратор Наталья Шангина

© Савелий Баргер, 2017

© Наталья Шангина, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-1300-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рассказы про Семёна Петровича

Рог

У Семёна Петровича вырос рог. Добро бы выросли густые ветвистые рога, как у оленя! Единственный рог вырос кривым, закрученным направо, прямо над правой залысиной. Ну, если бы прямо на лбу, прямой и красивый, как у Единорога! Всё-таки мифология и всё такое прочее…

Первой под подозрение попала жена, всё-таки 17 лет вместе. Разговор с пристрастием результата не дал, кроме расцарапанной щеки и шишки на лбу у Семёна Петровича, перед разговором жена стряпала пирожки с рисом и яйцами и держала в руках скалку. Семен Петрович поблагодарил Судьбу, что жена не готовила свиные отбивные перед разговором, держа в руках кухонный молоток, и активно исполнил супружеский долг, которым манкировал уже длительное время, перебиваясь мимолётными встречами с сослуживицей Клавдией, которая любила шоколадные конфеты «Грильяж», от которых у Сёмы были изжоги и развивался (он был уверен!) гастрит.

Пришлось купить шляпу, что пробило брешь в семейном бюджете и вызвало истерический смех у жены и ироническую улыбку у Клавдии: «Ты в шляпе прямо как Д'Артаньян, Семён!» Семён Петрович подумал, что если рог будет расти, ему придётся покупать сомбреро и он будет похож на Чунчу-барабанщика из старого художественного кино.

По ночам рог чесался, будя мысли и бессонницу. «Пантокрину из него наделать, что ли?!», но весной рог не захотел отваливаться, всё-таки не маралий. Семён Петрович посмотрел телепередачу, что-то про животных. В передаче рссказывалось про исчезающих от браконьеров африканских носорогов и ценности для народной медицины Востока носорожьих рогов. Пришлось пойти в хозяйственный магазин, где был куплен рашпиль. «Как хорошо, что с кальцием у меня порядок», – счастливо улыбался в тисках Семён Петрович, пока жена елозила ему рашпилем по лбу. К реализации опилок пристроли Сёмину тёщу и рассчитывают года за три выплатить ипотеку и отдать долг соседу Вайнштоку, задолбал уже напоминать!

Колодец

Семен Петрович посадил дерево, построил дом и вырастил сына. Вообще-то, вырастил он не сына, а дочь, точнее, растила её бывшая жена Семена. Вместо дома у него была небольшая квартирка, которую он не строил, а успел получить у государства. Деревьев, правду сказать, была целая роща, но и вырублено Семеном Петровичем деревьев было немало, дров он наломал в молодости и в зрелом возрасте достаточно. Есть что вспомнить на пенсии, есть! Досадная обязанность просиживать на службе штаны не очень тяготила Семена Петровича. Что трудного в перекладывании бумаг справа налево, а потом наоборот – слева направо? Ну, иногда бумаги поступали сверху и на них надо было отвечать, а для этого бумаги спускались вниз и приходилось ждать на них ответы.

Приходилось ездить по утрам на работу. Семен Петрович привычно вышел из дома, чтобы пройтись пять минут до метро, дальше его ждала поездка с двумя пересадками. Толпа спешила, толкалась. Двери вестибюля станции упрямились, но поддавались напору. Турникеты привычно отсчитывали поездки, иногда щелкая своими клыками. Перрон станции был плотно заставлен людьми с одной стороны, идущие в центр поезда плотно утрамбовывались, челюсти дверей безжалостно щелкали плечи застрявших в проеме. Подошел поезд из центра, в вагоне вольно сидели шестеро и Семен Петрович неожиданно шагнул внутрь. Через пять остановок «… конечная! Просьба освободить вагоны, поезд дальше не идет.»

Остановка автобусов рядом с метро, всем ехать в центр, пустые салоны заполняются мгновенно. А через дорогу железнодорожная платформа, туда Семен Петрович и направился. Подошедший вагон электрички оказался пустым, в него и шагнул. Пару часов Семен Петрович наблюдал наступающий за окном рассвет. Звонок мобильного попытался вернуть его в действительность, но телефон был решительно выключен и Семен Петрович вышел на пустую платформу.

«Дочка звонит только поздравить с днем рождения, даже денег никогда не попросит, встретиться не предлагает, в гости не пригласит. Чёрта ли мне в посаженных деревьях, лесник я, что ли? Добро бы фруктовый сад, а то ведь сажал только тополя и березки. Все сажали и я сажал, что люди – то и я. Дом… квартира… Волком выть вечерами, в выходные и праздники. Соседи не зайдут и соль попросить. Черти их видели, соседей, а я и не знаю, кто такие.»

Семен Петрович устал уже два или три часа шагать вдоль проселка, дорога пошла вдоль единственной разбитрй улицы заброшенной деревни – десяток дворов и только из трубы одного дома шел дым. Во дворе женщина развешивала выстиранное белье.

– Можно у вас чуть-чуть обогреться? И пить хочется.

Внимательно всего осмотрела.

– Обогреться – только дрова наколоть надо, печка скоро прогорит. И воды я не успела набрать, а колодец через два дома. Принесете?

Березовые чурбаки кололись на удивление легко, а принести пару ведер воды из скрипучего колодца – что проще?

Совесть

У Семёна Петровича не было совести, совсем. Ему жена часто говорила:

– Совсем у тебя, Семён, совести нет! Ты опять посуду за собой не помыл и у тебя есть другая женщина.

А другая женщина Семёну Петровичу тоже:

– Совсем у тебя, Семён, совести нет. Когда уже ты со своей мымрой разведешься? Я от тебя, Семён, ребеночка родить хочу!

Начальник Семёну Петровичу замечание делает:

– Вы, – говорит, – Семён Петрович, опять на работу опоздали и проект вовремя не сдали. Вы, – говорит, – Семён Петрович совесть потеряли. Из-за вас, Семён Петрович, весь отдел без премии остается!

– Петрович, у тебя совесть есть? Ты когда долг отдавать собираешься? – сослуживец в обеденный перерыв спрашивает.

Идет Семён Петрович по торговым рядам, картошку-моркошку покупает, чтобы жена ему борщи-солянки всю неделю варила. Стоит в торговом ряду пожилой мелкий мужчина в серенькой кепке-плевке, перед ним ряд баночек и на каждой фломастером написано «Совест».

– Чо за фигня? – спросил Петрович мужчинку.

– Кому фигня, а кому не хватает. Кто-то потерял, кто-то запачкал, у кого-то совесть заболела. Разное бывает. Бери, раз спросил, что это – тебе нужда есть.

Подумал Семён Петрович и отвалил мужичку половину своей небольшой премии.

– Ты это, сразу всю не глотай, прими в три приема в течение дня. Если сразу всю употребить – заболеть можно.

– А она годная? – только и спросил Петров, перед тем, как положить совесть в пакет с конфетами.

«Седых волос нажил вокруг проплешины, а ума не случилось,» – переживал Семён Петрович. «То она ноет, то спать не дает, ворочаешься всю ночь. С женой-мымрой разошелся, а другая женщина сама ушла. Сказала, что она не кухарка и не посудомойка, а про ребенка это было просто так, минутная слабость. На работе хватаюсь за каждый проект и тяну всю группу, как вол. Где, интересно, совесть у начальника, когда он премии распределяет? До смешного – в метро место уступаю старикам и женщинам, эта дрянь как зуд в заднице – усидеть не дает! Купил себе развлечений. И этот хрыч, что подсудобил мне совесть в торговых рядах, с каким бы удовольствием я ему фофанов бы надавал! Не приходит, гад, больше на рынок!

Душа

– Здравствуйте! Я по объявлению в «Всё для вас». Продаете душу? Удобно вам встретиться на «Бауманской»? Не беспокойтесь, я вас узнаю.

Семён Петрович взволновался немного. «Ну что ж… Встречусь, поговорим. Чем не шутит этот… пока лучше не загадывать.» Прошло уже две недели, как он написал в газету бесплатных объявлений и указал свой телефон. «Можно будет сказать, что это юмор. А с другой стороны – может и не юмор!»

На платформе метро к Семёну Петровичу подошел молодой мужчина в черных джинсах, серой ветровке и синей бейсболке.«Рога прячет! А серой совсем не пахнет. Хотя, при современных дезодорантах…» Поднялись наверх и расположились в пустынной в ранний час кафешке, незнакомец заказал себе кофе, Семён Петрович чуть поколебался и попросил официанта принести рюмку водки.

– Сколько вы хотите?

– Дешево смысла нет… Три лимона, я считаю – в самый раз, – ответ был быстрым, видно, что сумма была продумана и много раз подсчитана. – Три миллиона будет в самый раз. А позвольте полюбопытствовать, почему вы один? Где же ваши э-э-э… спутники?

– Какие спутники? А… Начитались, понимаешь, Булгакова. Или вы Гёте предпочитаете? Вы наверняка у меня искали рожки, копыта и принюхивались, не пахну ли я серой. Детские глупости, скажу я вам!

В образовавшейся паузе незнакомец прихлебывал свой кофе, а Семён Петрович заказал себе еще одну водку.